Фондовый рынок США вроде бы оторвался от реальной экономики: он бьет рекорды во время сильнейшего спада за послевоенное время. По последнему прогнозу МВФ, экономика в 2020 г. сократится на 4,3%, тогда как индекс S&P 500 превысил докризисный, февральский, максимум уже в августе, а NASDAQ Composite – и вовсе в июне.
На самом деле, никакого разрыва между рыночной и экономической действительностью нет, полагают эксперты McKinsey. Причины, по которым фондовый рынок показал устойчивость перед лицом коронакризиса, объясняются тремя азбучными истинами, связанными со стоимостью и структурой рынка, а также ожиданиями инвесторов, пишут они в отчете.
1. Фондовый рынок оценивает долгосрочные перспективы. Инвесторы осознают: даже если потребуется 2–3 года, чтобы восстановить нормальный уровень ВВП и корпоративных прибылей, долгосрочное влияние пандемии на цены акций будет не столь значительным. Даже если в ближайшие два года прибыли окажутся на 50% ниже, чем если бы не было кризиса, но затем восстановятся, к концу десятилетия рынок может недосчитаться лишь около 10% роста (см. график).
2. Стоимость всего рынка не отражает стоимости его составных частей. Участники рынка оценивают отдельные компании из разных секторов, и эти оценки, а также динамика котировок сильно различаются. Например, производители нефти и газа, компании, связанные с туризмом, сильно пострадали во время пандемии – и их акции упали. В розничной торговле дела у продуктовых магазинов шли лучше, чем у универмагов. Акции фармацевтических, технологических и ряда медиакомпаний во время кризиса показали лучшую динамику, чем в начале года, – частично потому, что на них сильнее повлияла ситуация в их секторах, чем в экономике в целом.
Различие в динамике усиливается тем, что вес ТМТ-сектора (телекоммуникации, медиа, технологии) достиг исторических максимумов: его доля в совокупной капитализации 1000 крупнейших компаний выросла с 14% в конце 1995 г. до 35% в сентябре 2020 г. А доля пятерки лидеров, Alphabet, Amazon, Apple, Facebook и Microsoft, составляет 21% против 16% в начале 2020 г. Без них весь рынок вырос бы к началу сентября (до коррекции) не на 9%, а лишь на 3%, а без сектора ТМТ рост и вовсе оказался бы нулевым.
3. Стоимость публичных компаний не отражает ситуацию с ВВП или занятостью в реальной экономике. Многие строительные компании и поставщики профессиональных услуг, такие как рестораны, больницы, фитнес-центры, парикмахерские, обеспечивающие работой огромное количество людей, вообще не представлены на фондовом рынке. Поэтому он не отразил катастрофическое падение занятости и прибылей в этих секторах. Продавцы одежды и универмаги и до пандемии находились в тяжелой ситуации, то есть их доля в капитализации фондового рынка уже была маленькой. В отличие от технологических компаний, которые уже были безусловными лидерами, но вклад которых в реальный ВВП составляет лишь несколько процентов (см. график).
Аналогичная ситуация в Европе и Азии, указывает McKinsey. Европейский рынок лишь на 6% ниже докризисного уровня, динамика различных секторов напоминает ситуацию в США, а их состав тоже не отражает реального ВВП и положения дел на рынке труда. Одно важное отличие – в Европе нет мегакрупных компаний и меньше технологических компаний в целом.
Этот анализ показывает, что фондовый рынок нельзя считать ни иррациональным, ни неадекватным, заключают эксперты McKinsey. Специфическая отраслевая структура фондового рынка США сделала его более устойчивым, чем оказалась экономика в целом.
Кризис помог
Один из главнейших факторов, обеспечивших взлет котировок акций, начиная с конца марта, – вливание огромной ликвидности центробанками и снижение процентных ставок до исторических минимумов, уверен Йон Триси, издатель инвестиционного бюллетеня Fuller Treacy Money. Директор аналитического департамента ИК Регион Валерий Вайсберг считает это главным фактором быстрого восстановления S&P 500: он закрыл часть постоянных издержек бизнеса, поддержал потребление и создал избыточные сбережения. В условиях системно низких процентных ставок инвесторы вынуждены направлять средства в активы с потенциально более высокой отдачей, кроме того, у розничных инвесторов появилось больше времени на активный трейдинг, говорит Вайсберг.
Фондовый рынок не отражает состояния всей экономики, это в первую очередь оценка состояния крупных компаний, тогда как малый бизнес, принявший на себя основной удар в пандемию, на биржах не найти, отмечает главный стратег BCS GM Вячеслав Смольянинов. Но если брать во внимание результаты крупнейших компаний (а для IT-сектора, ритейлеров II квартал, был довольно успешным, да и год обещает быть неплохим) и прогнозы по восстановлению прибыли у других игроков, рост рынка выглядит адекватно. Важна оценка и других активов – в этом году до минимумов снизились процентные ставки, упали доходности облигаций, что спровоцировало приток денег на рынки акций и не могло не отразиться на их результатах.
Спекулянты, которые ежедневно покупают и продают акций на сотни миллиардов долларов, вряд ли оценивают долгосрочные перспективы, сомневается Вайсберг. Не совсем верно, по его мнению, говорить и о непредставленности малого бизнеса на фондовом рынке: «Как раз через IТ-компании, которые являются платформой продажи товаров и услуг самозанятых, и малых и средних компаний, фондовый рынок сейчас активнее, чем ранее связан с пострадавшими секторами».
И все же динамика фондовых индексов действительно является хорошим опережающим индикатором, отмечает эксперт.
Проблема 2020
Триси ситуация напоминает конец 1990-х гг. Тогда все готовились к «проблеме 2000 г.»: никто не знал, как компьютеры отреагируют на переход в датировке от «19…» к «20…». Поэтому компании, прежде всего технологические, перенесли модернизацию систем и оборудования на более ранние сроки, до наступления 2000 г., поясняет Триси: значительный дополнительный рост бизнеса отразился на котировках, способствуя надуванию технологического пузыря. В начале 2000 г., когда «проблема-2000» исчезла сама собой, оказалось, что значительные инвестиции уже сделаны и бизнес не продолжает развиваться; это, в свою очередь, внесло вклад в схлопывание пузыря.
Из-за пандемии многие компании, которые все равно пришли бы к новым технологическим решениям, вывели на рынок новые продукты и услуги, но позже, сделали это в нынешнем году, рассуждает Триси. Взрывной рост бизнеса помог и ценам их акций. А вот дальше – не получилось бы, как в начале 2000-х гг., особенно если экономика (и вместе с ней рынок) не получит нового денежного стимула, предупреждает он.
