А если она быстрее бежать не может, то и зарплата быстро расти не может. Есть способ «заставить» ее быстрее функционировать: если в экономике будет быстро расти производительность труда.
Многовато денег
Но чтобы росла производительность труда, нужно, чтобы были инвестиции в обновление оборудования. Тогда бизнес сможет ускорить производственные процессы и повысить зарплату, не потеряв в прибыли. А если не происходит обновления оборудования, то повышение зарплаты работнику означает сокращение прибыли владельца. И зачем ему такой бизнес?
В принципе, владелец бизнеса может поделиться прибылью с работником — но только там, где она очень высокая. Например, где есть заказы от государства: бизнес готов удерживать работников, потому что продает то, на что можно пока повышать цены. Или, по крайней мере, зарабатывать на росте оборотов.
Но что происходит в экономике в целом? Здесь — в гражданском секторе — рост цен начинает все больше упираться в спрос. До сих пор действовал так называемый «бюджетный импульс». Ведь государство в экономику закачало море денег (триллионы и триллионы рублей). Эти деньги прошли через предприятия как госзаказы и частично стали зарплатой. Количество денег в обращении выросло, люди бросились покупать, и в этот момент продавцам можно было легко повышать цены. Итог: ускорение инфляции, о чем сейчас Центробанк и печалится.
Итак, с одной стороны, есть отрасли, где нужно обязательно выполнить работу, потому что продукцию требуют, но и платят, и тут работники настолько ценны, что можно даже несколько повышать им зарплаты. И есть отрасли, где ситуация не позволяет повышать зарплаты — продажи не гарантированы и цены повышать опасно, хотя и приходится. Поэтому мы и не можем сказать, что рост зарплаты остановился. Он в среднем замедлился, остался не повсеместным, но не остановился. И возник дисбаланс: деньги пришли в экономику легче и быстрее, чем появились дополнительные товары под эти деньги.
Импортная треть
Предложение оказалось ограниченным. Почему?
Потому, что товары на рынке России появляются из двух источников: импорт и собственное российское производство.
Если говорить об импорте, то здесь ограничение предложения возникает по очень простой причине: маловато валюты для его покупки, да и дорогая она слишком. Ее приток резко уменьшился. Сейчас власти пытаются его увеличить, обязывая экспортеров продавать валютную выручку, это даже подействовало на курсы иностранных валют к рублю, несколько снизив их. Но рубль все равно сильно обесценился (напомню, в июле – октябре прошлого года доллар стоил около 60 руб., а сейчас колеблется в диапазоне 93–100). А потому импортеры должны продавать привезенные ими товары (даже купленные по старому курсу) существенно дороже — ведь им надо иметь теперь больше рублей для покупки подорожавшей валюты под новые партии товаров (да еще и создать запас рублей на случай, если валюта еще подорожает!). Понятно, что розничные цены из-за этого заметно выросли, и неудивительно, что их рост оказался выше, чем рост средней зарплаты по всем отраслям.
Скажем, мы можем исходить из того, что по всем домохозяйствам затраты на покупку товаров (включая алкоголь) — 75% всех расходов, а доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли в последние годы — около 44%.
Перемножив эти два числа (0,75*0,44), мы получим, что доля стоимости импортных товаров в семейном бюджете россиян — около трети (33%).
Значит, подорожание доллара к рублю с 60 до 90 руб. (на 50%) означает, что расходы россиян на потребление по сравнению с летом прошлого года должны были вырасти не менее чем на 16,5% (50%*0,33).
Конечно, по разным доходным группам (у них же и корзинки покупок разные) значения будут иными, но в среднем — примерно так.
Жизнь подорожала куда сильней, чем считает Росстат
Но и на то, что производится внутри России, тоже идет рост цен. По двум причинам по меньшей мере. Во-первых, повышается заработная плата и, соответственно, величина оплаты труда в себестоимости товаров, а эти дополнительные издержки прямо перекладываются через цены на потребителя конечного продукта. Во-вторых, дорожают импортные компоненты — ведь почти нет такой продукции в РФ, где не было бы импортной составляющей.
В итоге очень многие товары дорожают и нередко быстрее, чем растут заработные платы. И кстати, заверения о повсеместном росте зарплат тоже не совсем верны. Я на своем канале ютуба получаю много сообщений от зрителей, и многие пишут, что оплата труда не выросла ничуть.
Иными словами, важен не сам по себе рост зарплаты, но то, опережает ли этот рост повышение цен или цены растут, а зарплата — нет: в этом случае реальное благосостояние падает.
Правительственные чиновники цитируют Росстат, говорят о 6–7% инфляции и при этом хмурят брови, говоря: какой кошмар, мы уже идем к 7%! Но я пользуюсь другими источниками.
Во-первых, данными компании РОМИР, у них хорошая панель для сбора информации: 500 товаров и услуг и 15 млн реальных покупок, которые сделали люди в магазинах. По этой панели получается, что с января нынешнего года инфляция составила 18%. Не 7%, а 18%! А за последнюю неделю — только за неделю — рост цен составил 2%! То есть она еще и ускоряется, инфляция-то.
Во-вторых, я посматриваю и на индекс цен Александра Абрамова. Есть такой профессор в Высшей школе экономики. У него под наблюдением только Москва, и он делает примерно то же самое, что РОМИР. У него выходит 21,6% за год инфляция.
Невозможно себе представить, чтобы в России зарплата повсеместно выросла за год на 18–20% и больше. Благостная картинка, которую описывают правительственные чиновники, утверждая, что у людей в России массово растет благосостояние, — не полная правда. У кого-то, видимо, растет. Наверное, у тех, кто работает менеджером на предприятиях ВПК. Наверное, у тех, кто организует кривые поставки «санкционки» по безумным ценам из-за рубежа, растет. У них точно все благополучно.
Но у большинства простых людей и особенно у бюджетников в образовании, медицине, культуре, у них реальные доходы уже, скорее всего, не растут, а падают.
Прощай, рубль!
И вот что в этой связи еще нужно сказать. Дума приняла уже в первом чтении проект бюджета на 2024 год, в котором записана фантастическая цифра доходов — 35,0 трлн рублей (против примерно 28,6 трлн в 2023-м году). Рост на 22,4% при росте ВВП — по прогнозу Минэкономразвития — менее чем на 3%, а по прогнозу ЦБ России — на 0,5–1,5%!
Чтобы такое стало возможно, нужно, чтобы в разы выросли прибыли бизнеса и доходы граждан, с которых государство берет налоги в казну. Нереально совершенно.
А вот при сильной девальвации рубля концы с концами сойтись могут. Так что, скорее всего, Минфин заложил в проект бюджета ожидание очень сильной девальвации рубля. Возможно, и 120, и 130 и даже больше рублей за доллар. Что это значит для рынка труда, для зарплат? Они же не номинированы в долларах — так что даже если в рублях они продолжат повышаться, то рост цен не догонят точно.
И еще один аргумент в пользу гипотезы о будущей значительной девальвации рубля. Есть такой показатель у Минфина: остаток ликвидных средств в Фонде национального благосостояния. В прошлом году там было 14 с лишним триллионов рублей. В этом — около 7 триллионов. То есть половину ликвидных средств из ФНБ истратили за год на СВО. И, когда Минфин начинал готовить бюджет на 2024–2026 годы, Антон Силуанов сказал, что у них в ФНБ в 2024 г. останется 2,6 триллиона.
Теперь же они представили бюджет в Думу, и там другие цифры: остаток ликвидных средств в ФНБ в 2023 г. планируется в 6,7 трлн рублей. Но это же исчисление величины средств ФНБ в рублях! Похоже, что они предполагают очень сильно девальвировать рубль и за счет девальвации рубля ликвидный остаток в долларах будет существенно меньше, а в рублях ФНБ сократится несильно. Поэтому я и понимаю, что девальвация предстоит сильная — но, видимо, уже после президентских выборов в марте.
***
Да, для населения вырастут цены, да, сократятся в реальном исчислении расходы на образование, здравоохранение, науку, культуру — но это же ныне не главная забота государства. Как сказал министр Силуанов в Госдуме: «Все для фронта, все — для победы!»
