Кто только ни высказался в российской прессе относительно этой «странной» сделки! Общий тон комментариев сводится к тому, что путем сделки обратного поглощения (небольшая компания Russ покупает крупную Wildberries) власти отбирают у честной предпринимательницы самый большой в России маркетплейс. Право собственности в стране, возвышают комментаторы голос, значит хоть что-то, только если подтверждено самим Владимиром Путиным и ограждено «решалами».
Некоторые из аналитиков рынка мягко высказались в том ключе, что «у них нет даже отдаленной гипотезы, что объединение может дать бизнесу Wildberries». В обществе, где людям всегда сообщают самые невероятные сведения, а они, в свою очередь, не хотят знать практически ничего, кроме теорий заговора, такие версии проходят на ура и обеспечивают кликабельность, прочтения и лайки. Но если мы не будем, как и советовал Уильям из Оккама, «умножать сущности сверх необходимости», сделка может выглядеть иначе.
Wildberries ещё в 2017 году стала крупнейшим в России онлайн-ритейлером — и с тех пор росла невиданными темпами, удваивая оборот каждый год: в 2018 году — 118,7 млрд рублей, в 2019-м — 223,5 млрд, в 2020-м — 437,2 млрд, в 2021-м — 844 млрд, в 2022-м — 1,67 трлн, и только в прошлом году рост слегка замедлился: оборот достиг 2,5 трлн рублей. В нынешнем году предполагалось компенсировать это замедление: хозяйка маркетплейса Татьяна Бакальчкук заявляла цель вырасти ещё на 60%.
Wildberries по обороту обгоняла главного конкурента Ozon на 40%, а по числу доставленных заказов — и вовсе втрое. Однако за этим феноменальным успехом скрывались и некоторые проблемы — назовём их так.
Во-первых, в погоне за объёмами Wildberries уходила в самый нижний сегмент рынка: её средний чек в 2023 году был почти в 10 (!) раз ниже, чем средний чек у десяти следующих по размеру выручки онлайн-магазинов.
Во-вторых, компания показывала минимальную прибыль — 18,8 млрд рублей, или 0,76% оборота, из них 15 млрд приходились на штрафы и пени, наложенные на сети дистрибуции. То есть компания живет тем, что отжимает прибыль у дистрибуторов, постоянное изменение договоров с которыми стало фирменным стилем и порождает частые протесты.
В-третьих, хотя и на большинстве российских маркетплейсов около половины товаров представлены импортом из Китая, в случае с Wildberries доля была даже бóльшей, компания очень прочно «сидела» на операциях с AliExpress, чем во многом и объясняется низкая норма прибыли.
Наконец, компания нанимала на свои склады и распределительные центры почти исключительно гастарбайтеров, которые сейчас в Россию, мягко скажем, не рвутся.
В 2024 году, а точнее, в последние месяцы, ситуация серьезно изменилась. В апреле–мае AliExpress решила свернуть как собственный бизнес в России, так и контакты с русскими байерами — и практически прекратила расчеты в рублях с корпоративными клиентами. Платежеспособный спрос в России тем временем стремительно рос все последнее время, и сейчас, вероятно, находится на максимуме: впереди лишь замедление экономики на фоне запредельных процентных ставок. Дистрибуторы стоят на грани рентабельности, и проблем с ними будет все больше, да и несколько последних катастроф в логистике порождают огромные издержки. Иначе говоря, в первой половине 2024 года вся бизнес-модель Wildberries неожиданно столкнулась с угрозой краха, или, по меньшей мере, глубокого кризиса.
Мы не упоминаем тут даже того факта, что компания серьёзно закредитована (долговые обязательства за последние три года выросли в 4,5 раза и достигли 181 млрд рублей, превысив чистую прибыль в десять раз) — в любом случае, речь идет о вероятном крушении идеального образца российского self-made-бизнеса, изображавшегося российскими комментаторами серьезным конкурентом крупнейших мировых онлайн-ритейлеров, а также очередной «убийцей» (вслед за ё-мобилем и Yota-phone) глобальных конкурентов.
Если руководители Wildberries осознали происходящее и начали искать выход из сложной ситуации, это говорит о них только хорошо. Их обращение к Сулейману Керимову, похоже, — самое удачное решение. Этот российский миллиардер — практически идеальный медиатор между бизнесом и государством, и, подставив для слияния подконтрольную ему Russ (кстати, неплохую компанию с прибылью в 7,1 млрд рублей при выручке в 38,2 млрд — Wildberries такое и не снилось), он практически наверняка имеет в голове четкий план действий: выгодно впарить актив государственным структурам.
Именно такая картина вещей лучше всего отражается заявлениями Татьяны Бакальчук, которая даже не пытается (да просто не хочет) объяснить происходящее таким образом, чтобы хоть кто-то поверил в состоятельность её версии — ведь если бы её действительно рейдерили, это могло стать стратегией защиты, но если она стремится спасти компанию и выйти из проблем, не раскрывать карты является самой верной линией.
Здесь приоритетными выглядят три варианта.
Первый: продажа актива Сбербанку с последующим объединением его с Ozon (также глубоко закредитована и, вероятно, кроме Сбера, в России никто не потянет разгребание общей авгиевой конюшни, но зато и полное доминирование на рынке может соответствовать долгосрочной стратегии банка).
Второй: покупателем мог бы стать и ВТБ, который сейчас владеет «Магнитом», не имеющим значительной доли интернет-продаж (менее 5%), но стремящимся догнать лидеров и наращивающим оборот быстрее многих других игроков.
Наконец, третий вариант (особенно если учесть, что сделку одобрил лично Владимир Путин) — переуступка актива кому-то из банков, соревнующихся за господдержку и вообще не имеющих в своих «экосистемах» онлайн-ритейла (прежде всего возникают названия ВЭБ и Промсвязьбанк). Магистральное же направление остаётся неизменным — «слив» актива государству.
Все три варианта обеспечат рост digital для компаний с госучастием и сильно увеличат возможность оперировать на рынке наличных (доступ к кэшу, по устойчивой терминологии).
Здесь встаёт и самый важный вопрос во всей этой истории: является ли сделка Wildberries и Russ тем «грабежом», о котором много раз сказали почти все аналитики? Если и да, то она пока выглядит лишь как подготовка к грабежу… государства, чем, к примеру, была и покупка «Роснефтью» ТНК-BP. Не к грабежу владельцев гигантского, но суперрискованного бизнеса.
Тот же Сулейман Керимов, прекрасный «решала», с удовольствием продаст госбанкам объединенную компанию, раздав всем заинтересованным и информированным сторонам надлежащие откаты и даже после этого оставшись с огромной прибылью (госкомпании, как показали многие сделки, деньги почти не считают — а уж там, где речь идёт о высочайшем одобрении, и подавно). Именно поэтому на прошлой неделе была опубликована запредельно высокая оценка бизнеса Russ в диапазоне 460-500 млрд рублей (годовая выручка всего рынка наружной рекламы в РФ – менее 50 млрд рублей). Понятно, что оценщику было хорошо заплачено, и это еще одно направление разрушения профессиональной этики, в этот раз — бывшими менеджерами компании E&Y, которая сегодня называется Б1 [на фоне таких оценок аббревиатура вызывает определённые ассоциации, но, как говорится, «Гусары, молчать!»].
В общем, мы хотим сказать многим уважаемым коллегам: будьте проще!
При наличии в России давно устоявшейся практики зарабатывания на продаже рискованных активов государству с раздачей бонусов нужным лицам не стоит придумывать запутанные объяснения происходящему с Wildberries. А что касается развода его владельцев — это вряд ли следствие бизнес процессов: Сулейман Керимов, как известно, имеет в активе не только предпринимательские победы. Но вероятные слияния в этих сферах в предмет интересов авторов не входили и не входят: оставим эту тему экспертам из Forbes.
